Архив новостей

ВДОВА ЛИДИЯ КОЗЛОВА:

— Мы познакомились с Мишей в Волжском. Он всегда был чутким и трепетным, уже тогда безумно талантливым, читал свои стихи — наверное, этим и покорил меня. Несмотря на то что в последние годы его здоровье не позволяло нам путешествовать и в последний раз мы выезжали только на фестиваль в Юрмалу, Михаил продолжал работать. Он записал песни для нового альбома группы “Лесоповал” и закончил работу над очередной книгой. Всего их было больше 15, включая песенные. Ему было что рассказать, поделиться опытом и впечатлениями. Ведь его песни исполняли Шульженко, Пугачева, Кобзон, Магомаев, Пьеха, Леонтьев, Долина, Апина и многие другие.

БОРИС МОИСЕЕВ:

— Да не может быть, что Михаил Исаевич умер… Я буквально недавно ему звонил и обещал привезти свою новую книгу. Вообще Михаил Исаевич относился ко мне как к сыну, который долго не виделся с отцом. Он всегда ко мне шутливо обращался: “Ну как дела, мой маленький Бернесик?” Такое прозвище Михаил Исаевич дал мне после того, как я перепел песню “Темная ночь” Марка Бернеса. Однажды, на дне рождения Иосифа Кобзона, Михаил Исаевич принес мне огромную тарелку еды, взял меня за руку и говорит: мол, пока я все при нем не съем, он не отойдет от меня ни на шаг. Михаил Исаевич был удивительно чутким, отзывчивым. В моем репертуаре немного песен Михаила Исаевича, всего четыре. Но все они дорогого стоят.

ПОЭТ АЛЕКСАНДР ШАГАНОВ:

— Помню, я как-то навещал Михаила Исаевича у него дома. По радио вдруг заиграла песня в исполнении Юрия Антонова: “Наклонилось вдруг небо ниже, и пошел стучать дождь по крышам…” Хорошая песня, говорю, из детства. “Так она моя! — сказал Танич. — Я ее написал”. Признаться, я сильно удивился: никогда бы не подумал, что это его произведение, — когда я ее впервые услышал, мне семь лет было. А Танич мне тут же рассказал следующую историю, так что это точно не байка. Короче, Таничу нужно было поговорить с Антоновым. Набрал номер. После пары гудков включается автоответчик: “Я сейчас не могу с вами разговаривать, пишу на студии новые песни, оставьте свое сообщение”. Ну, Танич сообщение оставил. Что-то вроде: “Юра, это Танич, перезвони”. А тот не перезванивает. Танич ему еще раза два звонил в течение долгого времени. И каждый раз натыкался на этот автоответчик, где запись не менялась. Наконец, Михаил Исаевич не выдержал. Прослушав в очередной раз автоответчик, он прокричал в трубку: “Юра! Какого х… ты там новые песни пишешь, а поешь одни наши с тобой старые?!” Антонов перезвонил через пять минут.

НАДЕЖДА БАБКИНА:

— Несмотря на сложную судьбу, этот человек всегда оставался достойным, живущим активно. Мы с ним очень дружили. Дом, в котором он жил, стоит прямо напротив Театра русской песни, они с группой “Лесоповал” часто репетировали у меня в театре. Я бывала у него дома, у него великолепная жена, с которой они все время были вместе; это была очень трогательная пара. В его стихах — глубочайшая мысль правды жизни, а не просто несколько повторяющихся фраз, как сейчас модно. Таких поэтов, как Михаил Танич, немного осталось. Я очень сожалею и скорблю.

ИОСИФ КОБЗОН:

Иосиф Кобзон

— Я как раз еду на Ваганьковское кладбище, выбирать место для Миши. Что тут сказать? Я потерял друга.